Семнадцать мгновений весны под прицелом твоих револьверов, твоих остановок. Семнадцатый крик из дрожащего тела: пронзительно нервный, и звонкий, и тонкий. Квартир коммунальных картонные стенки: и шепот на ушко, и душесплетенья. Придавлены мысли под острой коленкой. И сорвано платье. И близко паденье. Семнадцатый стук разбудил аритмию: и вены, как нити, по коже – до дрожи. Семнадцать минут одного перемирья: ты хочешь простить? Да и я тебя тоже... Семнадцать предмартовских слезных прощаний: пол-литра спиртного - и помнится смутно. Звонки телефонов, поток обещаний - наверное много. И верится трудно. Семнадцать подъездов по съемным квартирам. Люблю тебя горько. Люблю тебя странно. Семнадцать осколков разбитого мира: откуда так много мерещится спьяну? Люблю тебя больно, не глядя, украдкой, в пружинистых койках разбитых подъездов. Целую, целую, целую и сладко кочую по рельсам твоих переездов. Семнадцать мгновений весны под прицелом: и пуля - не дура, и спрятаться сложно. Люблю тебя сердцем, душою, и телом. И, кажется, больше, чем это возможно.